Когда-то, не так давно по историческим меркам, ещё лет 20 назад, телевидение было единым организмом, телевизионной Пангеей, где все знали друг друга не только в лицо, но и по именам. Все размещались в двух корпусах телецентра Останкино, питались в одних кафе, ходили в одни и те же туалеты с разбитыми унитазами, даже вместе бухали в выходные в телевизионном пансионате Софрино или Круглое.
Конечно, уже тогда не все были одного поля ягодки: были звезды и безвестные исполнители, генералы и рядовые, но в общем и целом все были равны. Имущественные различия ещё не раскололи всех на отдельные касты. В те времена можно было прокатиться в лифте с магнатом Владимиром Гусинским — телохранители не имели ничего против, лишь недобро косились, потолковать за кофе и пирожком с Петром Толстым, позвонить легендарной Ирене Лесневской, основательнице РЕНа, выпить пива с Михаилом Леонтьевым (он редко отказывался), заглянуть в кабинет к Константину Эрнсту, обсудить идею проекта с Сашей Файфманом...Все были доступны — один цех, всё-таки.
Были времена, да прошли. Первым звоночком стало обособление канала Россия, который обжил Яму — Пятую улицу Ямского поля, затем появился СТС, ТНТ, а дальше пошло-поехало. Единый континент раскололся на множество архипелагов и островов разного размера. Началось расслоение: кто-то приезжал на работу на метро, а кто-то — на дорогом Мерсе, кто-то по старинке отдыхал на даче, а кто-то начал осваивать Лазурный берег Франции. Начальники отгородились от простых телесмертных охраной, звезды перестали отвечать на приветствия. Зарплаты стали отличаться не на проценты, а в разы. Эволюционный процесс выпочковывания элит и плебса занял примерно 10 лет, после чего единое сообщество телевизионщиков перестало существовать.
Я говорю об этом без сожаления и ностальгии. Мы были равными в бедности, теперь мы неравные в богатстве. Се ля ви.
