«Каждые 5 минут в мире убивают христианина. За сутки — около 300 человек, более 100 тысяч в год».
После встречи патриарха Кирилла с Папой Римским в Гаване возобновилось
широкое общественное обсуждение вопроса о христианских мучениках
современности и способах их защиты.
Ответ на вопрос, каковы реальные цифры, кто действительно страдает за веру, а кто лишь манипулирует чувствами верующих..
После
встречи патриарха Кирилла с Папой Римским в Гаване возобновилось
широкое общественное обсуждение вопроса о христианских мучениках
современности и способах их защиты. В недавней проповеди предстоятель
Русской православной церкви назвал потрясающие воображение цифры:
«Каждые 5 минут в мире убивают христианина. За сутки — около 300
человек, более 100 тысяч в год». Он подчеркнул, что подобного не было ни
во времена Римской империи, ни в годы репрессий в Советской России.
Однако известный миссионер протодьякон Андрей Кураев усомнился в
объективности этой статистики. Каковы реальные цифры, кто действительно
страдает за веру, а кто лишь манипулирует чувствами верующих, отец
Андрей рассказал в интервью «Ленте.ру».
«Ленте.ру»: Вы установили, что эти цифры взяты из весьма
поверхностного исследования провинциального баптистского профессора и
завышены на много порядков. Зачем патриарху использовать столь
сомнительные источники?
В современном мире все еще признаются некоторые христианские ценности:
мученичество считается добродетелью, а убийство беззащитного —
преступлением. Поэтому довольно выгодно выставлять христиан как
корпорацию мучеников.
Это свойственно именно христианам?
У мусульман есть свои эксперты, которые потрясают сознание тех, кто им
доверяет, своими грандиозными цифрами. У них сейчас любимая тема —
события в Бирме, там буддийское большинство и вправду преследует
исламское меньшинство — рохинья. Но цифры и подробности на мусульманских
сайтах могут быть сильно преувеличены.
То есть преследования христиан вполне реальны, просто цифры преувеличены?
Гонения, конечно, происходят. Очень непростая ситуация в Северной Корее.
Рассказы самые страшные — как верующих христиан коммунисты закатывают
под асфальт и бросают в доменные печи. Но здесь надо понимать, что это
рассказы беглецов, которым важно как можно быстрее получить убежище и
соцпакет. Чем страшнее будет повествование — тем большее впечатление.
Поэтому приходится все время делать скидку на интересы
выгодополучателей.
В случае с сотней тысяч мучеников в год мы имеем дело с экспертом из
провинциальной баптистской семинарии в США по фамилии Джонсон. Это в
Массачусетсе. Нигде в интернете ни на каком языке я не смог найти его
расчетов, его суммарных таблиц, критики источников и методики подсчетов.
Надо при этом заметить, что баптизм — это не та христианская традиция,
которая почитает мучеников. У них нет культа святых. А это означает, что
нет ясного представления о том, кого считать мучеником за веру.
Джонсон склонен к весьма вкусовому, субъективному пониманию этого слова.
Именно это ставят ему в вину католические эксперты и светские
религиоведы. Все же мученик и жертва гражданской войны — это не одно и
то же. Мы же не объявляем таковыми всех, кто был убит безбожными
красноармейцами, хотя соблазн такой есть.
В своем ЖЖ вы указали другую цифру, говоря о количестве мучеников в
современном в мире: семь тысяч человек в год. Насколько она справедлива?
Ее приводят разные издания, в том числе французская «Черная книга о
положении христиан в мире». Эта цифра приводится как альтернативный
минимум: 7-8 тысяч человек в год. Не больше.
Здесь методика подсчета известна? Представители какой церкви или светской организации занимались анализом?
Думаю, что анализ здесь проводился более строго. Учитывались именно те
люди, к которым были именно религиозные претензии. Не знаю, кто эту
работу проводил, — возможно, что католики.
Есть видеосвидетельства преследования христиан боевиками запрещенной в
России организации ИГ. Части Сирии и Ирака, захваченные террористами,
сейчас самое опасное место для последователей Христа?
Не только. Много информации поступает из Индии — там сотни таких
инцидентов. Не всегда смертельных, но иногда массовых — когда индуисты
громят целый монастырь. Как ни странно, полюс нетерпимости в современном
мире — это Индия, вопреки мифу о ее тотальной толерантности.
Много ли реальных мучеников за христианскую веру из числа священников и монахов?
Более или менее можно доверять только тем спискам, которые публикует
Ватикан. Например, в 2004 году в мире были убиты 15 католических
миссионеров. Причем они честно говорят: «Иногда гибель
священнослужителей была вызвана несчастными случаями или попытками
ограбления. В мартиролог не включены служители Церкви, погибшие в Ираке,
так как невозможно определить точное количество жертв и мотивы убийц».
Из 14 католических священников, погибших в 2013 году, один был убит в
Индии (К.Дж.Томас — 1 апреля) и один — в Сирии (Франсуа Мурад — 23
июня).
У нас тоже порой публикуют списки священников, убитых за последние 25
лет. Получается довольно внушительно — несколько десятков имен. Но беда в
том, что кто-то был убит в ходе ограбления, кто-то — потому, что искал
гомосексуальных утех и, соответственно, разругался с партнером. В 2008
году отец Алексей Горин был убит своим сыном. Не каждый убитый носитель
рясы есть мученик за веру.
Один из последних случаев: в 2009 году в Подмосковье священника убили за
то, что он сделал замечание пьяному мерзавцу, который мочился в
подъезде. Вот вопрос: это мученик за веру или нет? Замечая такие
сложности у себя на родине, я не могу без определенной критики
рассматривать список, публикуемый Ватиканом, а уж тем более цифры
Джонсона.
Можно погибнуть, публично проявив неуважение к иноверцам на
мусульманском празднике, а есть случаи, когда христианин отказывается
снять крест под угрозой убийства. Есть ли критерии, так сказать,
истинного мученичества?
Есть известное церковное правило: «На крест не просятся, с креста не
бегают». Нельзя напрашиваться на исповедничество, но если такая ситуация
уже возникла — нельзя отрекаться. При этом есть множество исключений,
когда древние христианские мученики «сами напрашивались»: то есть
врывались в языческие храмы, собрания и начинали поносить их веру,
ниспровергать статуи античных богов. И за это бывали убиваемы.
Аналогичные случаи бывали и в отношениях с мусульманами.
Универсального правила нет?
Были случаи, когда Церковь отказывалась канонизировать таких людей уже в
эпоху турецкого владычества на Ближнем Востоке. Было и обратное. Дело в
том, что ислам спокойно реагирует, если ты декларируешь себя
христианином. Но мусульмане становятся нервными, когда речь идет о тех,
кого они считали «своими». Нельзя из ислама перейти в христианство.
Каждый такой случай — повод для расследования. И если человек не
отрекается — повод для казни.
Вспоминается ситуация с известным православным миссионером,
московским священником Даниилом Сысоевым. Он прославился как раз тем,
что обращал к вере во Христа и последователей Мухаммеда. Предполагается,
что убили его как раз за это. Можно считать его христианским мучеником?
Вопрос в том, может ли Церковь повторить те слова, которые Сысоев
говорил об исламе от своего имени. Мученик — тот, кто страдает за веру
Церкви. А если она с его утверждениями не согласна, то получается, что
он принял смерть за какие-то свои личные позиции, за свой характер.
Выясняется все это со временем, когда стихают эмоции?
И время, конечно, должно пройти. И должно быть суждение церковной
власти, у которой есть соответствующие полномочия. Возможность
канонизации отца Даниила, думаю, существует. Надо учесть, что и
церковная власть тоже не без сучка и задоринки. У нее есть свои
корыстные интересы, которые ей кажутся мудрыми, — мол, нельзя
провоцировать и дразнить.
Вот характерный случай в Кабардино-Балкарии. В 2001 году там на Пасху
зарезали священника Игоря Розина. Он был настоятелем прихода в
Тырныаузе, организовал воскресную школу, крестил многих балкарцев. Ему
угрожали, а за две недели до смерти предупредили о готовящемся
нападении. Убийца потом бегал с окровавленным ножом и кричал, что он
теперь святой, потому что убил неверного.
Описание этого убийства есть в Википедии, а на сайте местной епархии оно
появилась лишь спустя 13 лет. Хотя это, вероятно, пример классического
мученичества, первого в наступившем тысячелетии.
Иерархи не хотели портить отношение с мусульманской общиной, или что?
Да, и руководствовались той самой змеиной мудростью, что и израильский
первосвященник, вынося заочный приговор Иисусу Христу: «Пусть лучше один
человек погибнет за весь народ».
В массовом сознании само понятие «мученик» порой употребляется с
неким сарказмом: «посмотрите, каков мученик!» — говорят о человеке,
страдающем зубной болью. Каков изначальный смысл этого слова?
Само происхождение слова «мученик» — славянское. Греческое слово
μάρτῠρος вернее отражает суть этого явления: в переводе оно означает
«свидетель». Христианин призван свидетельствовать, что в этом мире есть
что-то более важное, чем машины, дворцы, должности и звания, нация,
родственные связи и даже материнская любовь. Есть нечто невидимое, за
что он готов отдать свою жизнь. Это Невидимое незаметно другим, но сам
мученик-свидетель и его смерть — видны. Вот они и становятся таким
маяком для других людей.
Вы смотрели ирландский фильм «Голгофа» Джона Майкла Макдонаха о
католическом пасторе отце Джеймсе, которого так же, как и отца Игоря,
предупредили о скором убийстве? О его размышлениях и добровольной
встрече с убийцей?
Это замечательная работа. Притча о том удивительном одиночестве, которое
испытывает священник в этом казалось бы христианском мире. Но отец
Джеймс скорее страдает за грехи своей Церкви, чем за Христа. Страдает от
рук человека, пострадавшего в детстве от священника-педофила. В этом
важная деталь. Претензий в этой связи действительно накопилось уже очень
много. 13 июля 2014 года Папа Франциск сказал, что среди его клириков 2
процента педофилов — то есть около 8 000 священников из 414 000.
На прошлой церемонии «Оскар» за лучший фильм получила картина «В
центре внимания» — о работе журналистов по разоблачению большого числа
геев и педофилов среди католических пасторов, а главное — системе
прикрытия их «подвигов». Насколько остра это проблема у нас?
Для нашей церкви эта проблема, безусловно, стоит не так остро, как для
Римской: большая часть наших священников живут в браке, целибат
распространяется только на монашествующих.
Но плохо то, что, проникая на разные уровни церковной администрации,
такие люди начинают окружать себя себе подобными. Гомосексуалисты,
немногочисленные в общей массе духовенства, становятся консолидированной
«пенкой» на вершине. Изменить это трудно — политика РПЦ в этом схожа с
государственной: кипящий чайник крышкой не закрывают. Если тебе что-то
не нравится — можешь идти на все четыре стороны. Границы открыты.
Сергей Лютых