Этнографический обзор - Россия второй половины XIX века

Великороссы. Рабочие, кустари, мастеровые.

Рост промышленности в России начался в 1830-60-е годы. После некоторого спада 70-80-х годов, в 90-е промышленное производство стало подниматься особенно интенсивно. Кроме того, крестьянская реформа дала мощный толчок для развития кустарного производства и отхожих промыслов. В 1890 году количество фабрично-заводских рабочих составляло 1,45 млн чел. (Д.Менделеев, сборник «Фабрично-заводская промышленность России»), а в кустарном производстве было занято 7-8 млн чел. (М.Ковалевский, «Экономический строй России»). Кроме того, некоторые крестьяне в свободное от полевых работ время становились «отходниками», т.е. уходили из села или деревни на заработки, либо занимались кустарничеством у себя дома. С учетом того, что население Империи составляло тогда около 120 млн, получалось, что не менее 15% экономически активного населения так или иначе было вовлечено в промышленное производство.

Как видим, количество занятых в кустарном производстве в 1890-е годы примерно в 5 раз превышало число фабрично-заводских рабочих. А по суммарным объемам производства между фабрично-заводским и кустарным секторами промышленности наблюдался приблизительный паритет. По данным Д.И.Менделеева, в 1890 году общий объем фабрично-заводского производства составлял 1,6 млрд руб. Объем кустарного производства в тот же период у разных исследователей оценивается по-разному: 1 миллиард руб. (С.А.Харизоменов), более 1 млрд (В.И.Ленин), 1,5 млрд (Е.Н.Андреев), 2 млрд руб (Я.Я.Полферов). Сюда надо еще добавить объем продукции, произведенной мастеровыми, работавшими в одиночку или «летучими» бригадами по индивидуальным заказам, в основном в строительстве, который вообще не поддавался учету.

Примерно такой была картина занятости в промышленно-кустарном секторе экономики России в конце XIX века. Поскольку этот обзор не экономический, а все же этнографический, здесь будут представлены материалы не столько о фабриках, заводах, мастерских и производимой в них продукции, сколько о людях, занятых в этой сфере, об условиях их жизни и труда. Понятно, что охватить неохватное и показать все аспекты жизни рабочего и мастерового населения во всех регионах России – задача недостижимая. Но кое-что наскрести удалось. Использовались, как всегда, только первоисточники: материалы из изданий второй половины XIX века и фотографии того же периода.


У меня к этой теме особый личный интерес. Мои прадеды, о которых мне известно, были именно кустарями-мастеровыми: Игнатий Васильевич Воробьев был кузнецом в старооскольском пригородном селе Гумны, а Ефим Константинович Стрелков — держал сапожную мастерскую в слободе Ямской. Дедушка, Иван Иванович Болдырев, до революции учился слесарному делу в частной мастерской в Таганроге, потом, будучи станционным рабочим, в свободное время подрабатывал кровельщиком, а на пенсии, до глубокой старости, работал в качестве кустаря-одиночки по жестяному делу.

Сначала давайте посмотрим ряд портретов рабочих и мастеровых, сделанных разными фотографами в разных регионах России. Вот самая старая из тех, что удалось найти.

Рынок на Китай-городе. Неизв. автор, 1898.

Крестьянин на фоне избы. Фото В.Каррика, 1870.

Крестьянин на телеге. Фото В.Каррика, 1870.

Крестьянская семья. Архангельская губ., Беломорское поморье. Фото неизв. автора, 1890-е.

Крестьяне Нижегородской губернии. Фото Ж.Рауля, 1870-е

Крестьяне Орловской губернии. Фото Ж.Рауля, 1870-е.

Крестьяне Орловской губернии. Фото Ж.Рауля, 1870-е.

ак выглядел западносибирский плотник в 1867 году. Фото В.Каррика.


Это Аксентьев, смотритель золотого прииска по р.Талой в окрестностях Енисейска.
Фотография неизвестного автора, 1887 год.


Неустановленным фотографом в 1890-е годы была сделана целая серия портретных снимков рабочих из Ярославской, Костромской и Владимирской губерний. Вот некоторые из них.

Заводские рабочие Ярославской губ. Алексей Иванов и Алексей Киселёв


Заводские рабочие Ярославской губ. Фёдор Галкин и Фёдор Смирнов


Плотники Покровского уезда Владимирской губ. Даниил Максимов (с. Новое) и Иван Егоров (д. Перново)


Маляры из Костромской губ. Николай Свиньин (Чухломской уезд) и Дмитрий Гаврилов (Галичский уезд)


Плотники Покровского уезда Владимирской губ. Петр Ефимов (д. Головино) и Владимир Иванов (д. Липни)


Ремесленники Ярославской губернии: печник Яков Гладышев (Ярославский уезд) и кузнец Петр Соболев (Романовский уезд)


Бондарь из Костромской губ. Кирилл Сироткин (Галичский уезд) и подрядчик из Владимирской губ. Сергей Гаврилов (Покровский уезд)


А это безымянный бондарь из Костромы, автор фото тоже неизвестен.
Снимок сделан в 1890-е годы. Вполне вероятно, что бондарь Кирилл Сироткин,
изображенный на фотографии выше, был знаком со своим земляком и коллегой.


На портрете муромского фотографа Сажина (1894 г.) –
помощник машиниста паровоза Деев со своей женой.


Главной отраслью экономики Российской Империи было сельское хозяйство. Главной отраслью сельского хозяйства — производство зерновых. А непременной составляющей производства зерновых являлись мельницы, которые тоже можно отнести к числу промышленных предприятий, а работников мельниц – к рабочим.

Вот так выглядела внутри типичная мельница в 1873 году ("Всемирная иллюстрация", №13).


Хотя рыболовство можно считать отраслью сельского хозяйства, рыболовы-промысловики в XIX веке вели совсем другой образ жизни, чем крестьяне-земледельцы. Рыболовецкие артели были, по сути, производственными коллективами и самостоятельными экономическими единицами. Так что профессиональных рыбаков тоже будем считать рабочими.

Это рыболовный закол (забитые в дно водоёма колья) при впадении Волги в озеро Стерж. Фото Е.П.Вишнякова, 1892.


Рыбацкий стан на Волге под Самарой. Фото неизвестного автора, 1892.


Рыбаки-поморы. Фото неизвестного автора, 1898.


Русские рыбаки на Балтике. Фото неизвестного автора, 1896.


Осташковские рыбаки, озеро Селигер. Фото М.Дмитриева, 1898.


Представители еще одной «промежуточной» профессии, которых можно отнести к мастеровым – это коновалы. Сейчас многие думают, что так называли нерадивых и невежественных лекарей. Но это ремесло было уважаемым и весьма востребованным. Коновалом называли ветеринара-ремесленника, который, не имея специального ветеринарного образования, занимался лечением скота, преимущественно лошадей. Главным занятием коновалов было охолащивание, то есть кастрация, жеребцов и самцов других животных. Такая операция была совершенно необходима, так как нехолощеные молодые самцы были неспокойны, опасны, плохо нагуливали вес. Собственно говоря, само слово «коновал», или, как еще говорили, «конеклад», объясняло характер этой операции.

Коновалы Архангельской губ. Мезенского уезда. Фото неизвестного автора, 1890-е.


Организационной основой в строительных работах была чаще всего артель. Члены артели участвовали в общих доходах и брали на себя коллективную ответственность. Часто артели возникали на основе общинных, земляческих, родственных и национальных связей, со временем эти связи расширялись. Управление артелью осуществлял староста (подрядчик), которого выбирали на общем собрании из числа наиболее энергичных, знающих и опытных членов артели.

Рабочие-строители в Тюмени. Фото Дж.Кеннана, 1885.


Ремонт дома в Нижнем Новгороде. Штукатуры. Фото А.Карелина, 1870-е.


На строительстве Транссиба работали, конечно, не самодеятельные артели. Потребность в квалифицированных рабочих удовлетворялась вербовкой и переброской в Сибирь строителей из центра страны. По данным В. Ф. Борзунова, к строительству магистрали в разные годы привлекалось до 15 тыс. рабочих из Европейской России, привлекались также сибирские крестьяне и горожане, работало много ссыльных, каторжан и солдат. В разгар работ на сооружении Транссиба было занято 89 тыс. человек.

Транссиб. Укладка шпал. Фото И.Томашевича, 1898.


Транссиб. Сбалтывание рельсов. Фото И.Томашевича, 1898.


Теперь перейдем уже к настоящему промышленному производству. Сначала – то, что можно назвать химической промышленностью: производство древесного угля, поташа, смолы и скипидара.

Основным потребителем древесного угля была черная металлургия, применялся он и в пищевой промышленности, и в быту. Выработкой угля занимались углежоги.
Сначала проводились подготовительные работы: рубка и складирование леса, обычно с апреля по сентябрь. С конца сентября и до наступления холодов крестьяне таскали поленья на тока и складывали в кучи. В середине кучи поленья располагали так, чтобы получилась труба. Понизу к трубе шли несколько продушин. Куча покрывалась дерном толщиной около 7 см, и засыпалась землей. Куча (еще говорили «кабан») зажигалась с трубы. После этого с куреня нельзя было отлучаться ни днем ни ночью. От углежогов требовалось поддерживать оптимальный уровень интенсивности горения, чтобы не оставалось головешек, но и чтобы не пережечь поленья. Поздней осенью крестьяне кучи ломали, разгребали уголь, а зимой вывозили его на завод.

Девушки-углежоги. Фото Вильяма Каррика, 1870-е.


А сейчас нам предстоит узнать, кто такие будаки. Нет-нет, ничего плохого и обидного я не имел в виду. Профессия эта вполне достойная, да и люди, занимавшиеся будачеством, были симпатичными, что заметно на фотографии, помещенной ниже. Будаками называли тех, кто занимался изготовлением поташа (карбоната калия). Это белый зернистый порошок, он добывался из древесной золы. В лесу вырубали деревья определенных пород (в основном дуб), сжигали их, а полученную золу весной замачивали, обмазывали ею поленья и вторично сжигали в больших кучах — «будах» (от чего и получилось слово «6удак»). Получалея поташ, который применялся при производстве стекла, жидкого мыла, при окраске тканей и имел широкий сбыт за границей. Будаческим промыслом занимались в основном выходцы из Белоруссии.

Будаки. Фото Максима Дмитриева, 1895.


Теперь немного о выработе смолы и скипидара. Технология смолокурения кратко описана в сборнике «Кустарные промыслы в Нижегородской губернии» 1896 года (составитель М.А.Плотников).

Гонят смолу в железных казанах, кирпичных кубах, чугунных котлах. Последний тип выработки, будучи наименее совершенным, исчезает, наиболее совершенным приемом является комбинация куба и казана, которые за 7 месяцев смолокурения дают 1500 пудов смолы и 500 пудов скипидара. Тотчас же по окончании полевых работ начинается подготовка материала, корчевание и своз пней, подготовка дров для выгонки смолы. Корчевание пней, как работа, требующая особой, поистине медвежьей силы, а также специального умения, поручается обыкновенно особым рабочим, которым платится в неделю на хозяйских и притом обильных харчах от 2 до 3 рублей. Облюбовавши известный пень, такой рабочий окапывает и очищает заступом его корни, обрубает их и затем выворачивает пень обыкновенным рычагом-ломом. С Михайлова дня (8 ноября) начинается собственно смолокурение. На высоком берегу реки или просто на возвышенном холме ставится завод, т. е. обыкновенный сарай с крышей, двумя сторонами, обшитыми досками, и двумя открытыми. Внутри его ставится сруб, в котором помещается громадный чугунный котел с печкою, так называемый „смольник". Из-под смольника под землею, на протяжении 10 — 20 саж., идут трубы, состоящие из просверленной осины, и выходят к скату холма или берега, где ставится шалаш с деревянным чаном для стока смолы. Курят обыкновенно по двое: один приготовляет пеньки, другой курит, т. е. озабочен непрерывным поддержанием огня. Гонка смолы идет беспрерывно, рабочий спит и ест урывками. Тут же, шагах в двадцати от места работы, устраивается обыкновенно небольшая избушка — „зимница", для помещения смолокура и его рабочих. В летнюю пору (небольшая часть населения работает круглый год) смолокуры, спасаясь от комаров, спят не иначе, как на „подкурах": врывают в землю толстые жерди вышиною сажени по три и мостят на них для спанья настил из ветвей, под которым раскладывают на земле огонь: курево отгоняет комаров, которыми так изобилуют болотистые места и заросшие лесом берега пустынной Ветлуги.

Кустарные промыслы в Нижегородской губернии, сост. М.А.Плотников, 1896.

Смолокурение на Ветлуге, Макарьевский уезд Нижегородской губ. Неизв.авт., 1890-е.


От производства на открытом воздухе перейдем к промыслам домашним, семейным. Начнем с самых простых, не требующих ни замысловатого оборудования, ни дополнительных помещений. Вот что пишет об одном из таких промыслов уже упомянутый мной М.А.Плотников: «Плетение лаптей, составляющее по деревням обычное занятие стариков и убогих, местами приобретает промышленное значение, привлекая к себе труд взрослых работников наряду со всеми членами семьи. Выгодность промысла основывается исключительно на отсутствии дорогих орудий производства, на крайнем удлинении рабочего дня и на совместном труде всех сил семьи. Дети с 8 лет вьют веревочки, с 10 учатся плести, с 16 работают как следует. Вместе со всеми встают они в 12 часов ночи зимою и с непродолжительными отдыхами работают до 6-7 часов вечера». Несложным и не требующим больших капитальных вложений промыслом считалось и плетение корзин, чем в основном занимались женщины и подростки.

Плетение лаптей, с. Спасское, Семеновский уезд Нижегородской губ. Неизв.авт., 1890-е.


Плетение корзин, с. Бор, Семеновский уезд Нижегородской губ. Неизв.авт., 1890-е.


О сетковязальном промысле:

Особенностями сетковязального промысла является преимущественное участие в нем женщин и детей, они ведут собственно вязание сетей, тогда как мужчины занимаются только ссучиванием пряжи при помощи нехитрых деревянных или лубочных колес. Промысел имеет по преимуществу семейный характер, но работа идет обыкновенно по заказам, получаемым крестьянами от так называемых „сеточников", т. е. торговцев сетями, которые снабжают вязальщиков необходимым материалом и принимают от них уже готовые изделия. Пряжа, употребляемая при изготовлении сетей, бывает пеньковая и льняная, главным образом первая. Несложность и малоценность инструментов значительно облегчают производство промысла: это — вязальные иглы, доски для меры величины сеточных ячеек, развилки, за которые задевается нитка. Вязальщица и вязальщик, самые искусные, при 14 — 16-часовом труде, не в состоянии заработать более 6 коп. в день, 8 — 10 к. в самую горячую пору. Что же касается сеточников, их заработок по самому скромному расчету равен ежегодно 700 рублей.

Кустарные промыслы в Нижегородской губернии, сост. М.А.Плотников, 1896.

Плетение рыболовных сетей, дер.Решетина, Балахнинский уезд Нижегородской губ. Неизв.авт., 1890-е.


Еще об одном промысле, чисто женском:

Место пришедшего в упадок кружевного промысла занял в начале 80-х годов другой промысел — „строчевенный". Сущность этого промысла заключается в выдергивании из полотняной ткани по известному узору ниток, причем на полотне получается сквозной рисунок, и затем в обметывании этого сквозного рисунка нитками. Все молодое женское население с. Катунок и окрестных селений, до детей включительно, занято этим производством. Это занятие дает единственное средство к их жизни. Но и этот промысел, несмотря на свое недавнее происхождение, находится в кабале у местных скупщиц, сбывающих вышитые вещи: платки, простыни и проч. на Нижегородскую ярмарку, в Москву, Владимирскую губернию, в Закавказье и Закаспийский край. С 7 лет начинают работать девочки, рано теряя живость движений и приобретая сутуловатость фигуры и предрасположение к чахотке. За утомительную 15 — 18 часовую работу строчеи получают 12 — 15 коп., которые, благодаря расплате продуктами и материалом для строчки: нитками и полотном, понижаются до 10 коп. в день.

Кустарные промыслы в Нижегородской губернии, сост. М.А.Плотников, 1896.

Вышивание узоров по полотну, с.Катунки, Балахнинский уезд Нижегородской губ. Фото неизвестного автора, 1890-е.


Нижегородская губерния была в целом, наверно, наиболее «продвинутой» в плане промыслов, а что касается промысла ложкарного – тут нижегородцам, а точнее, жителям Семеновского уезда не было равных по всей России.

Ложкарное производство, дер.Деяново Нижегородской губ. Фото М.Дмитриева, 1897.

В Семеновском уезде Нижегородской губернии находится центр производства деревянных ложек не только для Нижегородской губернии, но и для всей России. В означенном уезде, как в самом городе Семенове, так и в волостях, примыкающих к нему, зимою почти все могущее работать население занимается в той или иной отрасли этого промысла: мужчины, женщины, дети. Долга и сложна бывает история той незатейливой осиновой или березовой ложки, которую вы можете встретить в любой русской избе. Вот, в зимнюю пору старик-отец купил в глухом лесу участок, нарубил крупные баклуши и привез на двор. При тусклом свете зимнего дня, смотрящего через полузамерзшие оконницы избы, собрались все члены семьи за общей работою, расположившись среди стружек и щепы, кто на полу на маленьких скамеечках, кто на нарах, а кто и на печи. Ребята лет 10 раскалывают на чурбан баклуши топором на несколько равных частей и обтесывают их на манер ложки. После этого обтесанная баклушка „теслится", по выражению ложкаря, т. е. долбится теслом — особого рода изогнутым резцом. Эту часть работы выполняют подростки 10 — 15 лет. Выдолбленная баклушка переходит из детских рук в опытные руки взрослого рабочего, большею частью самого домохозяина. Он сначала резцом скоблит, чистит, строгает внутреннюю сторону ложки, потом ножом ровняет и обрезает её края, наконец округляет черенок и „коковку", т. е. головку черенка, или же вместо „коковки" вырезает двуперстное сложение, отчего такие ложки называются „крестовыми" и особенно расходятся в среде раскольников. Это третий прием ложкарного производства. Из рук коренного работника-ложкаря не гладкая, еще шероховатая ложка переходит в бабьи руки. Те скоблят ложку с затылка, сглаживая её неровности. А у самого окна, поближе к свету, сидит девочка-подросток лет 12 и гусиным пером наводит на внутренней стороне ложки чернилами или клеевыми красками из сурика и зеленого крона наивные узоры и рисунки цветов, домов, деревьев, колоколен... Это называется „писать", „кропить" ложку. И за общей дружной работою ложки одна за другою летят в заранее подставленный короб. Смеркнется короткий зимний день, но при свете керосиновой лампы, привешенной к потолку, работа идет почти до полуночи.

Кустарные промыслы в Нижегородской губернии, сост. М.А.Плотников, 1896.

Обтачивание черенка ложек, д. Дьяково, Семеновский уезд Нижегородской губ. Неизв.авт., 1890-е.


Разрисовывание ложек, с. Хвостиково, Семеновский уезд. Неизв.авт., 1890-е.


Помимо деревянных ложек, семеновские мастера занимались изготовлением деревянной посуды, игрушек.
Окрашивание деревянной посуды, с. Мериново, Семеновский уезд Нижегородской губ. Неизв.авт., 1890-е.


Для веревочно-канатного производства нужны были уже определенные приспособления, хотя специфических помещений для этого не требовалось. Например, в Курской губернии этот промысел был организован следующим образом.



Веревочное производство. Неизв.авт., 1895.


Производство валенок требовало не только специального инструментария, но и наличия особого помещения — «стирни».

По характеру операций, существующих в промысле, все работники разделяются на две группы, из которых одни называются „каталы", а другие „стиралы". Первые занимаются подготовкой шерсти, вторые стиранием сапога, вынутого из теплой воды. Иногда взбивание и очистка шерсти становятся специальным промыслом особых рабочих – шерстобитов, но они чаще всего уходят на сторону в отход. Катанье, как работа, требующая более искусства и опытности, считается работою привилегированной и оплачивается выше 2 р.— 2 р. 50 к. в неделю в наемных работниках на хозяйских харчах. Стиралы, работающие обыкновенно на хозяев в своих стирнях, получают 1 р. 20 к.— 1 р. 60 коп.. в неделю. Наиболее обычная организация промысла такова. Хозяин, поставляющий товар или самостоятельно на рынок, или на еще более крупного постоянного заказчика, покупает овечью или коровью шерсть. Купив шерсть или забрав ее в кредит, мастера катают ее в своих заведениях, а стирать раздают стиралам на сторону за плату поштучно. Валяльный промысел, если не растет, то держится в сотнях деревень. На заводах работа идет круглый год с наемными рабочими, но „стирни" летом почти прекращают свою работу. Свыше 80% дворов, занимающихся валяно-сапожным промыслом, не оставляют пахотного хозяйства, и полевые работы, с их разнообразием и здоровой обстановкой, восстановляют упавшие за зиму силы.

Кустарные промыслы в Нижегородской губернии, сост. М.А.Плотников, 1896.

Это «каталы». Семеновский уезд Нижегородской губ. Неизв.авт., 1890-е.


Это «стиралы». Внутренний вид стирни. Неизв.авт., 1890-е.


Тем, кто занимался гончарным промыслом, помимо умений и навыков, нужно было помещение для мастерской – не сваливать же глину прямо на пол в доме, где живешь, да и печь требовалась особенная. А какого-то особенного инструмента как раз не требовалось.

Работа эта слагается в хозяйских заведениях путем наемного труда. Идет она круглый год, летом только несколько сокращаясь относительно числа рабочих. Материалом служит красная глина. Работа идет всегда в особом от жилья одноэтажном каменном или деревянном здании, в котором расположены 2 — 4 „круга", большая печь для сушки посуды, а в сенях позади завода обжигательная печь. Бывает также сарай для склада готовой посуды. Инструменты в производстве недалеко ушли от тех, которыми пользовались наши предки, арийцы, в дальние доисторические времена: ручной гончарный круг, деревянный нож и мокрая тряпка. Глину смешивают с песком, мнут ногами, потом „комят" — делят на порции, комы, смотря по величине предполагаемой посуды. В мастерских работают обыкновенно без рубах, чтобы не запачкать их глиною. Самая главная работа в горшечном деле — кружение. Мастер кладет на круг кусок глины, левою рукою вертит круг, а правою вытягивает и выравнивает из глины форму горшка и обглаживает его „мокрушею" (тряпкою); затем осторожно проволокою снимают сырую посуду с круга и переносят для легкой сушки, после чего ее окрашивают суриком, если хотят иметь облитую, и обжигают в печи.

Кустарные промыслы в Нижегородской губернии, сост. М.А.Плотников, 1896.

Горшечники. Село Богородское Горбатовского уезда Нижегородской губ. Неизв.авт., 1890-е.


Работа на гончарном круге. Село Владимирское Макарьевского уезда Нижегородской губ. Неизв.авт., 1890-е.


Кожевенное производство было технологически довольно сложным.

Кожевенное производство совершается в особых зданиях, называемых „кожевнями", строящихся обыкновенно позади домов, по возможности вблизи от проточной воды. Машин в производстве, кроме разве паровиков для нагревания воды да толчей для коры, не употребляется. Толчеи для коры ивовой и даже дубовой, которая употребляется при дублении кож, бывают или ветряные или с конным приводом. Процесс производства ставит себе целью освободить шкуры от шерсти и мездры (верхние эпидермические слои кожи) и всех жировых, гниющих частиц. Для этого шкуры последовательно мочат то в обыкновенной воде, то в зольнике, деревянном чану с разведенными известью и поташем. Когда шкуры размякнут, с них снимают шерсть и мездру тупиком, особого рода ножом на строгальной колодке, снова вымачивают в зольнике, выжимают и вновь строгают стругом. Выструганные кожи идут в так называемые „квасы", т. е. растворы муки, и по нескольку раз перебираются. Потом кожи подвергают дублению. Они кладутся в дубильный чан и по нескольку раз пересыпаются корьём. После дубки идет сушка – летом на открытом воздухе, зимою — в сушильне.

Кустарные промыслы в Нижегородской губернии, сост. М.А.Плотников, 1896.

Кожевенное производство. Строгали. Село Богородское Горбатовского уезда Нижегородской губ. Неизв.авт., 1890-е.

К кожевенному производству примыкает целый ряд связанных с ним производств: во-первых, шорное, по-местному „сыромятное" — производство гужей и белой некрашеной ременной сбруи из верблюжьей, бычьей и иных кож. В качестве особой отрасли шорного производства следует отметить приготовление хомутин — кожаных подушек для хомутов, к которым уже впоследствии приделывают „клещи" (деревянная часть хомута) и гужи. Большое участие в этом промысле принимают женщины, которые „тачают" хомутины, т. е. зашивают в кожу хомутину, сверченную из соломы и обмотанную мочалом. Еще более велико участие женщин в рукавичном промысле, состоящем в шитье рукавиц (или голиц) из бараньих кож, выделанных на кожевнях. Мужчины только кроят и правят рукавицу, заправляя в то же время и организациею промысла, женщины сшивают рукавицы.

Кустарные промыслы в Нижегородской губернии, сост. М.А.Плотников, 1896.

Шорное производство. Выработка ременной сбруи. Неизв.авт., 1890-е.


Производство хомутин. Неизв.авт., 1890-е.


Рукавичное производство. Неизв.авт., 1890-е.


Теперь о самых сложных кустарных промыслах, связанных с обработкой металла.
Кузнецы всегда выделились из общей массы народа и обычно были уважаемыми, достаточно обеспеченными людьми. Одна из самых распространённых фамилий в мире основана на этой профессии — общерусская фамилия Кузнецов, а также украинские Коваль, Ковалёв, Ковальчук, Коваленко, польские Ковальский, Ковальчик, английские, немецкие, французские, испанские – Смит, Шмидт, Ферран, Эрреро...

Якорная кузница. Село Бор Семеновского уезда Нижегородской губ. Фото А.Вильборга, 1890-е.


А это ковка гвоздей в селе Красная Рамень Семеновского уезда Нижегородской губ. Неизв.авт., 1890-е.


О краснораменских гвоздарях рассказывает уже многократно мной цитируемый М.А.Плотников.

Краснораменские гвоздари. Неизв.авт., 1890-е.


Крупными центрами кустарной металлообработки были села Безводное Нижегородского уезда (ныне Кстовского р-на) и Павлово Горбатовского уезда (ныне одноименный город).
Безводное специализировалось на производстве цепей, крючьев, рыболовных уд, тканье металлического полотна и вытягиванию проволоки.

Производство цепей и рыболовных уд, крючьев является стариннейшим промыслом с. Безводного. Производство одежных крюков является уже как бы побочным, потому что крючки приготовляются из металлических остатков от производства уд и цепей. Позднее уже, в пятидесятых годах, развилось, наряду с вытягиванием медной проволоки, тканье медных и железных полотен, приготовление сит, решет и цедилок для молока и чаю. Занесенное в село Безводное местным крестьянином А. Проскуряковым из-под Москвы, вытягивание медной проволоки и тканье металлических полотен скоро распространилось по селу и заняло место преобладающего ремесла, тайну которого жители села Безводного долго скрывали от соседей. Так, они тщательно остерегались выдавать девушек своего села за женихов соседней деревни и, насколько возможно, не брали оттуда девушек в замужество и даже не раз пытались составить приговор в волостном правлении, чтобы передавшего это мастерство в другое селение подвергать наказанию. Таким образом, зимою все население Безводного и прилегающих деревень, начиная с детей 8 — 10 лет и кончая старцами и убогими, с утра до ночи стучит, точит, кует, скоблит, ткет и т. п., снабжая своими изделиями самые отдаленные окраины России, вплоть до Каспийского и Черного морей. Кроме ручного труда в железо-тягольных заведениях применяются также конные вороты. Для тканья металлических полотен употребляются обыкновенные ткацкие станки различной величины, только с особыми железными бердами и с особым челноком.

Кустарные промыслы в Нижегородской губернии, сост. М.А.Плотников, 1896.

Ковка цепей в селе Безводное. Неизв.авт., 1890-е.


Вытягивание металлической проволоки. С.Безводное Нижегородского уезда. Неизв.авт., 1890-е.


Тканьё металлического полотна. С.Безводное. Неизв.авт., 1890-е.

Село Павлово было знаменито своими слесарными промыслами. Здесь изготовляли замки, ножи, ножницы, вилки, бритвы, хирургический инструмент, художественно оформленные металлические изделия.

Мастерская производства ножниц в селе Павлово. Неизв.авт., 1890-е.


Ножевое заведение в с.Павлово. Неизв.авт., 1890-е.


Производство медных замков. С.Павлово. Неизв.авт., 1890-е.


Производства в Безводном и Павлове постепенно индустриализировались, приобретали характер фабричных. Но эти сёла ждала разная судьба. В Безводном промыслы исчезли, а в Павлове, напротив, трансформировались в промышленное производство. Сейчас Павлово – крупный центр машиностроения и металлообработки.

Теперь самое время перейти к настоящему промышленному производству. Фабрикант Павел Акимович Овчинников (1830 — 1888) поставил на индустриальную основу традиционный кустарный промысел – производство серебряных изделий. Все начиналось с мастерской, открытой в 1851 году. А в 1879 году, по сведениям журнала «Всемирная иллюстрация», годовой оборот фабрики составлял более миллиона рублей. На фабрике работало 150 мастеров и 115 учеников, которым, помимо специального, давалось и общее образование. При фабрике имелась больница и ссудная касса. выдававшая работникам кредиты за ничтожный процент.

Скульптурный класс фабрики серебряных изделий П.А.Овчинникова. «Всемирная иллюстрация», 1879, №21.


Гимнастический класс для учеников фабрики П.А.Овчинникова. «Всемирная иллюстрация», 1879, №21.


А это – металлургические заводы Урала. Это уже самая настоящая тяжелая промышленность.

Выпуск чугуна из первой в России доменной печи с закрытой грудью на Сухогорском заводе. «Всемирная иллюстрация», 1876, №21.


Литейные печи Режевского металлургического завода. Фото неизвестного автора, 1880.


Выливание расплавленной руды из горна на Каслинском заводе. «Всемирная иллюстрация», 1886, №46.


И в завершение обзора вернемся еще раз в Нижний Новгород. Так уж получилось, что именно Нижегородская губерния заняла в моем обзоре центральное место. А вышло так из-за того, что именно в Нижнем работало много практикующих фотографов, одним из которых был Максим Петрович Дмитриев (1858 — 1948), считающийся основоположником отечественной публицистической фотожурналистики. Вот несколько фотографий нижегородских индустриальных объектов работы М.Дмитриева. Детально рассмотреть людей, изображенных на них, вряд ли получится, зато наглядно показан производственный антураж.

Завод Окско-Волжского общества «Портланд-цемент». Фото М.Дмитриева, 1895.


Паровозный цех Сормовского завода. Фото М.Дмитриева, 1890-е.


Сормовский завод. Молебен по случаю выпуска 100-го паровоза. Фото М.Дмитриева, 1899.


А закроет обзор, посвященный рабочим, мастеровым и кустарям второй половины XIX века вот эта фотография М.Дмитриева.

Отдыхающие рабочие. Фото М.Дмитриева, 1890-е.